.

И нужно то всего ничего — убрать подальше то, чем вы дорожите или то, что попросту опасно. А кто не убрал, я не виноват. То есть, кошка не виновата. Не запрещено — разрешено. Если оставлено на виду — разрешено. И пожалуйста, докажите мне обратное!

О воровстве
Кошка — воровка, говорят даже те, кто искренне любит своё сокровище. А вы уверены, что она — ворует? Кошка бы так не сказала. Вот вы положили в мойку замороженного цыплёнка? Положили. Для кого это вы его туда положили? Вестимо для кого: для кошки. Она и появляется, ныряет в мойку с головой — а был ли цыплёнок? И ведь так аккуратно вынут из мешка, так любовно помещён в кошкин желудок! Это кто там сказал, что желудочек у котёнка не больше напёрстка? Может, и не больше, но — резиновый, а у взрослой кошки это уже не напёрсток, это целая резиновая перчатка! Было бы два цыплёнка — и два бы там поместились. А что? Где один, там и второй, чтоб не скучно им было. И не воровка она вовсе, а добытчица. В природе кошка берет то, что можно поймать. Если в этом доме можно поймать расфасованного цыплёнка, значит в этом доме такие особые природные условия. И зачем вы сразу тряпку и гонять кошку по квартире? Лучше докажите, что этот цыплёнок принадлежал вам? А, не можете?
Мои кошки периодически что нибудь умыкали. В первый раз, когда мы привезли в дом сиамскую пару Нору и Бартуса, меня разбудил дикий грохот на кухне. Выхожу, а весь пол залит бывшим супом (ещё горячим, поскольку и оставался на плите для охлаждения), а посреди этого разгрома на табуретке сидит несчастная Нора, покрытая макаронными изделиями с лап до головы, поскольку траектория полёта кастрюли имела конечной целью эту табуретку, глаза у Норы ошалелые, и она только головой трясёт, как попугай из анекдота — штормяга! А на самой плите с довольным видом восседает Бартус с огромным куском мяса в зубах.